Зарождение города Симферополь

Если подняться от Симферопольского центрального автовокзала по улице Гурзуфской на косогор за парком «Салгирка», к молодым соснякам, то можно увидеть одну из самых широких панорам Симферополя.
На высоком противоположном берегу Салгира — причудливое сплетение улочек самой старой части Симферополя. За ними, прямо на западе, — центр города, щедро укутанный зеленью парков и скверов, уличных аллей. Хорошо виден белый куб Крымского украинского театра драмы и музыкальной комедии. Еще правее, из-за ближних домов проглядывает башня железнодорожного вокзала.
Симферополю уже тесно в просторной котловине. Многоэтажные дома-свечи вскарабкались неподалеку от нас на тот же косогор, за ними — застройка Феодосийского шоссе. На северо-западе, у самых обрывов Внешней гряды Крымских гор, — россыпь небольших частных домов. Далее — степные просторы, ставшие нивами и садами. А в нашу сторону город устремляется по узкой, сжатой скалами долине Салгира. Почти под каменным обрывом приютились гостиница «Москва». Над ней — на травянистом плато — городище Неаполя скифского. Город течет дальше узкой полосой и лишь за корпусами университета, над которыми крутым утесом навис гребень Внутренней горной гряды, вырывается на простор пригородом Марьино к первым островкам крымских горных лесов, к серебристой глади Симферопольского водохранилища.
Даже сквозь сегодняшнюю застройку видно, что древний Симферополь исторически расположен в Крыму на границе степи и горного леса. Обстоятельство очень важное: еще в незаметные времена опыт подсказал человеку, что подобный стык разнородных областей исключительно благоприятен для жизни.
Такова и территория, занимаемая Симферополем. Самый ранний след человека, обнаруженный на этой территории, — стоянка палеолитических охотников в пещере Чокурка. Возраст стоянки — примерно 35-45 тысяч лет. Этот памятник находится под северным обрывом известнякового мыса, с вершины которого мы смотрим сейчас на город, в долине Малого Салгира. Туда можно пройти по улице Чапаева (к северу от  улицы 51-й Армии). Расположение стоянки будет понятным, если попытаться представить палеолитический пейзаж Симферополя.

…Перед нами просторная долина, по которой катит прозрачные, холодные воды река Салгир. Она омывает подножие нашего косогора, поросшего ковылем, пенится в наших Петровских скалах. Миновав теснину, Салгир еще шире раздвигает свои берега. На уровне нынешнего проспекта Кирова — до 700 метров, от площади Советской до до площади Куйбышева. На отмелях, в непролазных камышовых зарослях находили убежище бесчисленные стаи водоплавающих птиц. Гораздо полноводнее был и Малый Салгир, хотя и тогда он уступал в размерах своему старшему брату. И весь массив с гротом Чокурчой выглядел почти островом, защищенным от опасных зверей водой и скалами.
Восточную оконечность косогора (она метрах в 200 от нас, где над окружной дорогой виден заброшенный карьер) венчал высокий утес, со всех сторон изрезанный глубокими гротами. С утеса открывался еще более широкий вид на окрестности: на сплошные леса, простирающиеся до Чатыр-Дага, на охотничьи угодья за Малым Салгиром — холмистые степи. Зоркий глаз охотника различал стада пасущихся диких животных — зубров и лошадей. В одиночку бродили шерстистые носороги. Весной из леса на свежую траву выходили сюда олени. Осенью, когда высыхала трава, в долину Малого Салгира спускались мамонты. Наступала долгожданная пора большой охоты.
Палеолитическая стоянка Чокурча открыта краеведом и археологом Сергеем Ивановичем Забниным в 1927 году и исследована профессором Николаем Львовичем Эрнстом. Она принадлежала охотникам на мамонтов. А спустя почти полвека после этого открытия, в 1974 году, еще одна палеолитическая стоянка — Чокурча-II. Она удивляет своей «специализацией»: основная масса найденных здесь костей — почти 95 процентов — принадлежала дикой лошади. Исследовали стоянку Чокурча-II московский археолог Отто Николаевич Бадет и крымский археолог и краевед Анатолий Аркадьевич Столбу

Оставила свой след в Симферополе и заключительная эпоха каменного века — неолит (V — IV тысячелетия до нашей эры). Большие перемены произошли к этому времени. Ледники отступили к северным пределам Европы, а в Крыму утвердился теплый и сухой климат. Горы, лишенные былого обилия снега, резко уменьшили «подачу» воды в долины. Соответственно поубавилось ее и в Салгире. Освободились от воды обширные прибрежные отмели Симферополя; став тучными лугами, они заиграли яркими бликами цветущих трав. После сурового однообразия ледниковой эпохи природа, казалось, вступила в вечный, ликующий праздник. Если раньше человек покидал свое пристанище как солдат, идущий в бой, покидает спасательный окоп, то теперь он мог жить без опоры на прежние пещерные бастионы. И, к слову сказать, без традиционных источников питания. Крупные животные откочевали вслед за привычным климатом на север, за пределы полуострова Крым. В ходе этих перемен, незаметных из-за растянутости по времени, охотник неизбежно превращается в скотовода, а в энеолите, медно-каменном веке, — и в пахаря.

След энеолитического поселения, возраст которого около четырех тысяч лет, обнаружен на территории нынешнего Детского парка в Симферополе еще в конце прошлого века. Однако самым интересным симферопольским памятником конца энеолитической эпохи специалисты считают культовую стелу из Бахчи-Эли, которая экспонируется в Крымском краеведческом музее. Это массивная известняковая плита, испещренная рисунками сугубо земледельческого содержания. На плите изображена парная упряжка быков, соха, мотыга и т. п. На верхней торцевой стороне вырезаны углубления — чаши для жертвенных возлияний.
Вертикально врытая в землю или, скорее, водруженная на постамент, плита, несомненно, принадлежала святилищу древних пахарей, чьи хлебные нивы располагались в районе современного культурно-спортивного комплекса «Дружба». Затем плита попала в перекрытие могилы одного из курганов, насыпанных вдоль нынешнего Феодосийского шоссе. Этот курган был, видимо, ближайшим к земледельческому святилищу (раскопки в 1924 году уже упомянутым профессором Н. Л. Эрнстом).

Расценивать «священные камни» всего лишь как строительный материал могли только пришлые, чужие люди. Действительно, археологические исследования показывают, что именно на рубеже III — II тысячелетий до н. э., с наступлением так называемого медного века, в Крыму появляются многочисленные пришельцы, условно именуемые племенами ямной культуры — по способу подкурганных захоронений.
Рачскопки курганов на территории Симферополя свидетельствуют, что в эпоху бронзы (с начала II тысячелетия до н. э.) аборигены Крыма и пришлые «ямники» поддерживают мирные добрососедские отношения.
Аборигенов Крыма той поры историки отождествляют с носителями так называемой кеми-обинской культуры. Курган Кеми-Оба под Белогорском, давший имя культуре, исследован уже в послевоенное время. Характерные кеми-обинские погребения мы узнаем и в отчетах о раскопках прошлого века на территории Симферополя. Летом 1891 года профессор Н. И. Веселовский раскопал курган на берегу Саплгира (в нынешней городской черте). В нем он обнаружил типично ямные захоронения. А рядом, под той же насыпью, было захоронение в кеми-обинском каменном ящике, расписанном изнутри чередующимися красными и черными линиями с красными точками.

В первые века II тысячелетия до н. э. на полуостров Крым вторглись кочевые скотоводчекские племена, сначала катакомбной, а позже срубной культуры. Кочевники эти, как свидетельствуют данные раскопок, дошли и до нынешних симферопольских пределов. Местное население скорее всего бежало в горы.
Историческая наука накопила археологические данные, достаточные для того, чтобы увидеть в катакомбниках предков киммерийцев — древнейших обитателей Крыма, чье имя дошло до нас из античных письменных источников.

Как же отразилось на судьбах прежнего населения почти тысячелетнее пребывание на полуострове катакомбников-киммерийцев?
Достаточно ясный ответ содержится в материалах раскопок курганов, проведенных сравнительно недавно, в середине 50-х годов, на землях, занятых теперь Симферопольским водохранилищем. Здесь, на границе горных лесов, древнейшие захоронения принадлежат кеми-обинцам и ямникам. Позже появляются могилы катакомбникам, присутствуют и захоронения срубников. Самые поздние относятся к VII-VI векам до н. э. Это уже кизил-кобинцы — как полагают, одна из ветвей киммерийского племенного союза. Кизил-кобинцы как бы цепляются за могилы предков, делают впускные погребения в старых курганах. Примерно в тот же период (с IX века до н. э.) здесь обитают тавры, в которых некоторые исследователи усматривают потомков кемиобнцев.

К рубежу XI-XVI столетий приписывают самые ранние свидетельства о пребывании татар. Близ Петровских скал в это время возникает город под названием Акмечеть.
В одном из первых описании, относящемся к середине XVII столетия, имеются сведения о городище Неаполя скифского. Там располагалось село с христианскими жителями, носившим название Керменчик («крепостца»).
Ничто уже там не напоминало о пышной скифской столице. Дворцы и храмы лежали в руинах. У главных ворот на парадной площади жители Керменчика устроили свалку мусора (благодаря чему и сохранились многие археологические ценности, в частности, захоронения мавзолея). Есть свидетельства, что где-то западнее мавзолея стояла христианская церковь.
Акмечеть развивалась как город ремесленников, И в XVII, и в XVIII столетии она представляла собой лабиринт запутанных, кривых улочек, населенных ремесленным и торговым людом. К этому надо добавить базар, забитый лавками, харчевнями, мастерскими (архивные документы упоминают, что на базаре был и «кузнечный ряд»). Внизу под горой — мельницы на отведенных от Салгира каналах, где мололи зерно и сбивали шерсть для войлоков, заречные сады и огороды.
Акмечеть жила своими заботами, не причастная к магистральным событиям истории. Эти события вершились далеко на севере. Российское государство ведет все более успешные военные действия против агрессивных южных соседей — Османской империи и Крымского ханства. Цель русской политики — получить жизненно необходимый выход к Черному морю. В 1777 году, вскоре после победоносного завершения русско-турецкой войны 1768-1774гг., когда в Акмечеть вступили русские войска под командованием А. В. Суворова, это был небольшой городишко; численность его населения составляла меньше тысячи человек.
А Керменчик вскоре обезлюдел совсем: христианское население переселилось из Крыма в  Приазовье. Произошло это в 11778 году — накануне великих перемен в исторических судьбах края.

the-origin-of-the-city-of-simferopol-1the-origin-of-the-city-of-simferopol-2the-origin-of-the-city-of-simferopol-3