После отступления советских войск в июне 1919 года Крым оказался в глубоком тылу белых. Сюда вернулись разные «миссии», советники и представители Антанты. В портовые города прибывали военные транспорты с оружием и обмундированием для белогвардейцев. Военные корабли интервентов беспрерывно крейсировали между портами полуострова. В крымских газетах то и дело сообщалось о прибытии или отбытии тех или иных «высокопоставленных лиц» или миссий Антанты, которым белогвардейцы устраивали пышные встречи, чествования или проводы.
В сентябре 1919 года «путешествовал» вдоль черноморского побережья, в том числе и Крымского полуострова, итальянский принц Фердинанд Савойский вместе с командующим морскими силами Италии адмиралом Салари. Осенью 1919 года по городам и районам Крыма совершала поездку американская миссия «Красного Креста», возглавляемая капитаном Алахером и доктором Робинзоном. Под флагом оказания «помощи» американские разведчики проникали во все уголки Крыма.
Белогвардейцы, низкопоклонствуя, раздавали награды офицерам и солдатам англо-французских войск, участвовавшим в боях при захвате Крыма. Так, 21 июля в Феодосии на борту английского миноносца «Сераф» белогвардейский комендант Феодосии вручил награды многим членам команды «за содействие при обстреле Ак-Монайских позиций с Азовского моря».
Торжественные банкеты, встречи, проводы и раздача наград устраивались для того, чтобы показать населению единство действий белогвардейцев и интервентов. Это делалось и для того, чтобы ввести в заблуждение общественное мнение относительно действительных целей колониальных захватчиков, замаскировать их звериное обличье, изобразить их «благодетелями», «спасителями».
Деникин и его окружение, упоенные временными успехами на фронте, окончательно сбросили с себя «демократические» покровы и взяли открыто курс на установление военной диктатуры с программой «единой и неделимой России». Все разговоры об Учредительном собрании, об автономности областных правительств и т. п. были отброшены в сторону. Руководителей Кубанского войскового округа, которые отстаивали принципы буржуазной автономии, Деникин приказал арестовать.
В белой печати велось обсуждение вопроса о составе будущего правительства России и о форме правления. Это обсуждение сводилось к пропаганде создания монархического правительства «с великодержавным направлением».
После захвата Крыма деникинцы при помощи интервентов установили здесь кровавый режим. Фактически вся власть в Крыму сосредоточилась в руках белогвардейской военщины, во главе которой стоял генерал-лейтенант царской службы Шиллинг.
Командующим белогвардейскими войсками в Крыму было издано обязательное постановление о предварительной регистрации всяких собраний и совещаний. Начались массовые аресты подозреваемых в симпатиях к Советской власти. Тюрьмы Севастополя, Симферополя, Керчи и других городов Крыма заполнялись арестованными рабочими.
Непрерывно действовали военно-полевые суды, карательные отряды. Своей жестокостью особенно отличались контрразведки при корпусах генералов Слащева и Кутепова. В газетах что ни день сообщалось о смертных казнях советских людей.
12 августа в Севастополе был расстрелян за службу у большевиков офицер старой армии И. С. Статковский. В тот же день сообщалось об аресте контрразведкой десяти севастопольских рабочих и адвоката Резникова, выступавшего в 1906 году защитником на процессе лейтенанта Шмидта. 19 августа в Ялте были приговорены военно-полевым судом к смертной казни бывшие матросы Черноморского флота Я. Карнаухов, Л. Каплин и другие.
26 августа в Феодосии казнены два советских работника. В сентябре в Феодосии расстрелян прапорщик Козин, обвинявшийся в том, что служил у большевиков. 17 сентября в Евпатории по приговору белогвардейского суда расстрелян Николай Соломко «за благоприятствование властям Советской республики».
В октябре были казнены в Ялте Иван Омельченко и его жена Феоктиста за службу в советских учреждениях. В Симферополе были расстреляны Федор Романенко и Василий Варшадский по обвинению их в сочувствии Советской власти и Семен Семешок, обвинявшийся в агитации против деникинской армии.
29 октября военно-полевой суд приговорил к смертной казни М. Устименко, П. Тупицына и А. Шнурова, обвинявшихся в сочувствии Советской власти. 19 ноября в Симферополе к смертной казни была приговорена Мария Петренко за то, что она, продавая пирожки, завертывала их в листовки, напечатанные при Советской власти.
Эсеры и меньшевики пресмыкались перед белогвардейскими палачами. В Севастополе лидер меньшевиков В. А. Могилевский при встрече с командующим белыми войсками генералом Шиллингом произнес приветственную речь и заверил его в своей лакейской преданности. Меньшевики и эсеры рассчитывали, что за их покорную услужливость Деникин милостиво разрешит им принять участие в создании в Крыму «демократической» власти. Но они скоро жестоко разочаровались. Деникин ни с кем не хотел делить власть.
В июле 1919 года назначенный Деникиным таврический губернатор граф Татищев (бывший министр «правительства» Сулькевича) созвал в Симферополе совещание представителей земских управ и городских самоуправлений. Совещание, состоявшее преимущественно из представителей буржуазии, раболепно заверило Деникина в своей поддержке и весьма осторожно выразило надежду, что деникинские власти примут меры к устранению творимых «чинами Добрармии» «эксцессов». Это робкое пожелание деникинским командованием было признано «неудовлетворительным по форме».
По приказу Деникина городские думы и земские учреждения были распущены и объявлены новые выборы согласно инструкции, предусматривавшей: повышение возрастного ценза избирателей до 25 лет, ценз оседлости не менее двух лет, двухстепенность выборов в земства и ряд других ограничений.
Широкие слои населения игнорировали выборы. Так, в Евпатории из 12 168 избирателей в голосовании приняло участие только 1703, в Балаклаве из 1113 избирателей — 384. В результате выборов, проходивших в начале сентября 1919 года, в городских думах большинство получили правые партии: октябристы, кадеты и другие реакционные группы.
По приказу Деникина была распущена татарская «директория», возрожденная миллифирковцами в момент захвата Крыма белыми. Татарские националисты, за свою помощь деникинцам пытавшиеся получить культурно-национальную автономию, опять остались у разбитого корыта. Деникин восстановил дореволюционное магометанское духовное управление, полностью подчиненное таврическому губернатору.
Повсюду и везде шло наступление реакции. Все законы и распоряжения, изданные при Советской власти, были отменены. Национализированные фабрики и заводы, земля, помещичьи имения возвращены прежним владельцам. Трудящиеся массы оказались опять во власти эксплуататоров. Злоба белогвардейцев против Советской власти и советских людей не знала предела. В слепой ненависти ко всему советскому они не останавливались ни перед чем. 23 июля 1919 года в Алуште по распоряжению белогвардейских властей был закрыт детский сад потому, что он был организован при Советской власти.
Трудящееся население Крыма испытывало большие материальные лишения. Особенно остро ощущался недостаток продовольствия. При Советской власти продовольственные затруднения разрешались путем введения хлебной монополии, установления твердых цен на сельскохозяйственные продукты, снабжения населения по карточкам. Деникинские власти отменили хлебную монополию и объявили свободную торговлю хлебом. Это означало, что рабочие и служащие лишались планового снабжения по твердым ценам. Спекулянты и кулаки могли по своему произволу бесконтрольно повышать цены на все продовольственные и промышленные товары. Рыночные цены сразу подпрыгнули вверх. Например, к сентябрю, по сравнению с июлем 1919 года, цены возросли: на яйца в два раза, на каменный уголь в два с лишним раза, на древесный уголь в пять раз и т. д. В сентябрьском номере белогвардейского бюллетеня, издававшегося в Феодосии, говорилось: «Как ни грустно, но, увы, приходится прибегнуть к весьма неутешительному сравнению. В настоящий момент цены в Феодосии поднялись до такого размера по сравнению с предыдущим периодом, что большевистский период оказывается, увы, далеко не в худшем положении…».
Продовольственные затруднения вызывались не столько тем, что в крымской деревне было мало хлеба, сколько тем, что белогвардейские власти, выполняя распоряжения интервентов, отправляли за границу зерно, муку и другие сельскохозяйственные продукты. Например, в конце 1919 года только через Евпаторийский порт был отправлено в Лондон 150 тыс. пудов ячменя, 10 тыс. пудов льняного семени, 9 тыс. пудов шерсти.
Отгрузка продовольственных товаров за границу производилась не только с оптовых складов, но и за счет запасов местных городских самоуправлений, т. е. за счет населения городов. Так, осенью деникинское командование приказало отгрузить в Англию 64 тысячи пудов муки из запасов Керченской городской управы. Управа просила не забирать муку, указывала, что в Керчи не остается никаких запасов муки и нет подвоза зерна, что «город переполнен беженцами, лазаретами, свирепствует эпидемия сыпного тифа, дороговизна потрясающая, население возбуждено». Тем не менее ходатайство управы было отклонено и мука отправлена в Англию. Город остался без хлеба.
Рабочие и низкооплачиваемые служащие, получавшие небольшую заработную плату обесцененными бумажными знаками, буквально голодали. О материальном положении трудящихся в период деникинщины можно судить по данным, взятым из местных газет. В октябре в Симферополе официальные цены на товары были следующие:
Пара сапог 5500 руб.
Ботинки дамские 3250 руб.
Дешевое сукно (аршин) 1500 руб.
Коробка спичек 4 руб.
Килограмм сахара 162 руб.
Килограмм подсолнечного масла . . . 112 руб.
Килограмм масла животного 375 руб.
Фактические цены были гораздо выше. Между тем заработная плата, например, учителей равнялась всего лишь 450 рублей в месяц. Заработная плата высококвалифицированных рабочих не превышала 1200—1500 рублей в месяц. При такой зарплате рабочие и служащие не могли прокормить не только семью, но и себя.
О приобретении одежды и думать было нечего. Учителю, чтобы купить себе пару сапог, нужна была его почти годовая заработная плата. Квалифицированный рабочий на свой месячный заработок мог купить только аршин дешевого сукна.
Фабриканты и заводчики на требования рабочих о повышении заработной платы отвечали репрессиями. Наиболее активных политически рабочих увольняли. Так, в Феодосии табачный фабрикант Стамболи уволил с фабрики сразу 400 рабочих, требовавших повышения заработной платы.
На почве истощения и голода в городах разгорались эпидемии холеры, брюшного и сыпного тифа. В августе 1919 года газеты сообщали, что за месяц в Крыму заболело холерой 68 человек, из которых 43 человека умерло. В сентябре число заболеваний холерой увеличилось. В Симферополе за 10 дней, с 8 по 18 сентября, было зарегистрировано заболеваний: сыпным тифом — 31, брюшным тифом — 25, возвратным — 1814.
В тяжелом положении оказалось трудовое население деревни. Крестьяне, получившие от Советской власти землю и при помощи советских организаций справившиеся с весенним севом, лишились с возвращением белых и земли и посевов.
Деникинцы издали приказ о порядке расчета арендаторов-скопщиков с владельцами земли. Скопщики должны были уплачивать помещикам и кулакам не менее трети урожая зерновых с доставкой на двор землевладельцу и шестую часть урожая овощей и табака.
Но помещикам и кулакам этого было мало. Они требовали себе такой части урожая, которая далеко превышала официально установленные нормы, произвольно повышали арендную плату за землю до тысячи, полутора тысяч рублей за десятину.
Безземельные и малоземельные крестьяне волновались, отказывались платить непосильные арендные взносы. Недовольство крестьян приняло такие широкие размеры, что по приказу губернатора.. на средства помещиков Крыма был создан особый коннокарательный отряд для расправы со «смутьянами».
Карательный отряд, во главе которого губернатор поставил помещика Шнейдера (из немцев-колонистов), рыскал по районам Крыма и на месте, без суда и следствия расстреливал и вешал крестьян. Например, в дер. Партизанское (Саблы), Симферопольского района, карателями были схвачены два бывших красноармейца — Мудрый и Вьюжников. После публичной порки их повесили на воротах школы. Этим же карательным отрядом в дер. Николаевке, Симферопольского уезда, было расстреляно 7 крестьян. За малейшие проступки и неповиновение белогвардейские палачи расстреливали и вешали советских людей.
В конце лета 1919 года в Евпаторийском уезде разыгралась кровавая драма. Крестьяне Ак-Мечетской и ряда смежных с ней волостей категорически отказывались платить помещикам арендную плату за землю, которую они получили в пользование от Советской власти.
Крестьяне селений Оленевка (Караджа) и Красносельское (Кунан) решительно отказывались от уплаты скопщины и от заключения каких-либо договоров с помещиками. Помещики Раков и Русаков обратились с жалобой к губернатору. По распоряжению губернатора в Ак-Мечетскую волость был послан карательный отряд, чтобы «морально воздействовать» на крестьян, как указывалось в губернаторском распоряжении. Каратели стали производить аресты наиболее активных крестьян. Жители Красносельского и Оленевки оказали отряду вооруженное сопротивление и отбили арестованных. Произошло настоящее сражение. В одной из крымских газет сообщались следующие подробности этого события: «21 июля около часу дня возле деревни Кунан, Евпаторийского уезда, толпа крестьян из трех деревень встретила отряд под командой Ракова, конвоировавший арестованных, и потребовала их освобождения. Завязалась перестрелка, в результате несколько крестьян было ранено и убито; убит один солдат. Крестьянами захвачены 4 винтовки. На место происшествия отправлен усиленный карательный отряд».
Против безоружных крестьян белогвардейское командование бросило крупные силы с пулеметами и пушками. Захваченные карателями наиболее активные участники восстания были казнены. Большое количество крестьян подверглось порке: обычной «нормой» в карательных отрядах считалось 100 ударов шомполом или нагайкой. Даже в таком скромном деле, как созыв крестьянского съезда, таврический губернатор усмотрел угрозу для власти белых и запретил его.
Обещаниям Деникина о «справедливом» разрешении земельного вопроса крестьяне уже не верили. Они на горьком опыте убеждались в коренном отличии политики Советской власти, главной задачей которой являлась защита интересов трудящихся, от политики Деникина, заключавшейся в защите интересов эксплуататоров и подавлении эксплуатируемых.
В. И. Ленин на VIII Всероссийской конференции РКП(б), отмечая происшедшие сдвиги среди крестьянства в сторону Советской власти, говорил, что крестьянство имело возможность сравнивать Советскую власть с властью Колчака и Деникина. И крестьянин «сделал выбор не путем голосования, а путем решения вопроса на практике, когда ему пришлось испытать и ту и другую власть. Крестьянин решает и будет решать этот вопрос в нашу пользу».