Крым вначале относился к разряду спокойных, имевшие здесь место в марте—апреле 1917 года конфликты и волнения еще не носили массового характера.
Весной 1917 года по Крыму прокатилась волна забастовок. 13 марта бастовали рабочие завода Анатра, в апреле и мае бастовали рабочие-табачники. Забастовки проходили на многих крымских предприятиях. Наряду с экономическими требованиями рабочие некоторых предприятий выдвигали политические требования: прекращения войны, введения 8-часового рабочего дня, рабочего контроля над производством.
Большинство забастовок в Крыму возникало по инициативе фабрично-заводских комитетов, вопреки противодействию эсеро-меньшевистских профсоюзных чиновников, которые обычно пытались выступать в роли арбитра между рабочими и предпринимателями и чаще всего защищали интересы буржуазии.
В крымских деревнях начались активные выступления крестьян против помещичьей кабалы. В конце апреля в деревне Ойбур, Донузлавской волости, Евпаторийского уезда, крестьяне стали самовольно распахивать помещичьи земли и выгонять свой скот на помещичьи пастбища. В Феодосийском уезде крестьяне производили парубку леса в Козской лесной даче, принадлежавшей помещику. О крестьянских «беспорядках» сообщалось и из других уездов губернии Крыма.
Почти во всех городах Крыма размещались запасные полки, в которых подготовлялось пополнение для действующей армии. Больше всего военных было сосредоточено в Севастополе, где, кроме флота, находился гарнизон Севастопольской крепости. Большевики, руководствуясь решениями VII (Апрельской) партийной конференции, уделяли большое внимание работе в армии и флоте. Решающей силой в революционном движении в Крыму в 1917 году были солдаты и особенно матросы.
Буржуазное Временное правительство первое время считало Черноморский флот своей надежной опорой. Такую уверенность Временному правительству, очевидно, внушил командующий Черноморским флотом вице-адмирал Колчак, ездивший в апреле в Петроград с докладом о положении в Черноморском флоте. Колчак при содействии эсеров и меньшевиков организовал посылку в Петроград так называемой черноморской делегации. В состав делегации входило около 150 человек — офицеров, матросов и солдат Севастопольской крепости. Формально делегация посылалась в Петроград для ознакомления с положением в столице. Истинной же целью ее являлась инсценировка «преданности» личного состава Черноморского флота Временному правительству.
Временное правительство устроило пышную встречу делегации. На вокзале в Петрограде делегатов забрасывали цветами представители различных буржуазных и мелкобуржуазных организаций. Совершенно по-другому делегация была встречена матросами Балтийского флота: балтийцы прогнали ее из Гельсингфорса.
Иллюзии о верности Черноморского флота Временному правительству скоро рассеялись. Черноморцы, по примеру моряков Балтики, стали выходить на революционный путь. В этом им большую помощь оказали революционные балтийские моряки. Между балтийцами и черноморцами установилась тесная связь.
27 апреля 1917 года в Севастополь прибыла посланная по предложению ЦК партии большевиков делегация балтийских моряков. Она была малочисленна, всего 5 человек. Балтийцы, среди которых были члены большевистской партии, выступали на собраниях команд кораблей, на заседаниях Севастопольского Совета, на делегатских собраниях и многочисленных митингах. Они рассказывали о революционных событиях в Петрограде и на Балтике, об отношении балтийских матросов к империалистической войне, разоблачали контрреволюционную клевету на вождя революции Ленина, на большевиков.
Очевидцы этих собраний вспоминают, что речи членов балтийской делегации выслушивались матросами и солдатами с большим вниманием. «Ни один агитатор, ни один пропагандист не мог так действовать на массу недовольных солдат и матросов, как свой брат-матрос, который характеризует совершенно другое политическое настроение, складывающееся в Кронштадте».
Балтийская делегация оказала большую помощь Севастопольской большевистской партийной организации в деле революционизирования флота. Матросы и солдаты Севастопольского гарнизона активнее стали участвовать в политической жизни Крыма и открыто выражать свое недовольство политикой Временного правительства. Например, солдаты крепостной артиллерии отказывались от принятия присяги Временному правительству, требуя удаления из крепости и посылки на фронт царских жандармов.
Раздражало матросов и солдат большое скопление контрреволюционных сил в Крыму, в частности лиц царской фамилии, проживавших в своих дворцах на Южном берегу. Во второй половине апреля солдаты и матросы Севастопольского гарнизона по своей инициативе произвели в Ялте и ее окрестностях аресты лиц, занимавших при царской власти видное положение.
В апреле и мае 1917 года в большинстве воинских частей, расположенных в Крыму, происходили революционные волнения.
В Симферополе солдаты запасного полка самовольно стали производить проверку лиц, освобожденных от призыва. Когда офицеры пытались воспрепятствовать проверке, произошла стычка, в результате которой были убиты солдат и офицер. Чтобы замять это дело, командование пошло на уступки солдатам.
Солдаты 52-го Виленского полка, расквартированного в Феодосии, отказались ехать на фронт. Конфликт был улажен с большими для начальства трудностями. В Керчи солдаты потребовали удаления отдельных офицеров. Требования солдат были удовлетворены. Там же в день празднования 1 Мая были случаи, когда солдаты срывали погоны с офицеров.
В апреле и особенно в мае вспыхивали один за другим конфликты между матросами и реакционным офицерством Черноморского флота. В мае—июне 1917 года матросы Черноморского флота открыто выступили против командующего Черноморским флотом вице-адмирала Колчака.
После февральской революции Колчак быстро перекрасился из монархиста в сторонника Временного правительства. Благодаря такой хитрости ему удавалось на первых порах выдавать себя за «революционного адмирала». Но это продолжалось недолго. Волк скоро показал свои зубы, и матросы убедились в контрреволюционности Колчака. Они видели, что наиболее реакционные офицеры продолжали оставаться на своих местах и объединились в особый офицерский союз. Активную роль в союзе играл полковник Верховский, впоследствии ставший министром в правительстве Керенского.
Острое столкновение в Крыму произошло между матросской массой и командующим флотом по поводу дела генерал-майора интендантской службы Петрова. Петров открыто занимался спекуляцией и хищением казенного имущества. Севастопольский Совет военных и рабочих депутатов, по требованию ряда делегатов, создал специальную комиссию, которая произвела расследование и установила факты казнокрадства и спекуляции. Комиссия, производившая расследование, потребовала ареста Петрова. Колчак отказал. Тогда комиссия сама арестовала преступника. Делегатское собрание матросов, обсуждавшее дело Петрова, одобрило действия комиссии.
Дело генерал-майора Петрова чрезвычайно накалило политическую обстановку в Севастополе. Колчак обратился за помощью к Временному правительству. 17 мая в Севастополь для «улажения конфликта» прибыл военно-морской министр Керенский. Офицерство вместе с меньшевиками и эсерами устроило ему пышную встречу.
Длинные истерические речи Керенского не произвели особого впечатления на матросов и солдат Севастопольского гарнизона. На митингах речи Керенского выслушивались, ему даже аплодировали, но, расходясь с митингов, матросы, солдаты и рабочие резко критиковали болтуна-министра. Недовольство среди матросов продолжало расти.
Империалистические правительства стран Антанты пристально следили за всем, что происходило в нашей стране. Возникшие волнения на Черноморском флоте вызвали у них тревогу. Министр иностранных дел Временного правительства для успокоения «союзников» телеграфно сообщал русскому послу в Париже: «…в Севастополе конфликт улажен, Колчак остается на посту» .
Но вскоре произошел новый конфликт в Крыму между матросами и Колчаком. Команда миноносца «Жаркий» потребовала разоружения наиболее реакционных офицеров и категорически отказалась выполнить приказ о выходе в море до удовлетворения ее требований. Колчак угрожал предать всю команду миноносца военно-полевому суду. Севастопольский эсеро-меньшевистский Совет, как обычно при острых конфликтах, проявил колебание. Большевики вынесли этот вопрос на обсуждение широкого собрания делегатов кораблей и частей флота. Делегатское собрание одобрило действия команды миноносца «Жаркий» и потребовало обезоружения реакционных офицеров.
Конфликт в Крыму между Колчаком и матросами разрастался и обострялся. 5 июня днем на митинге в полуэкипаже, где присутствовало свыше 10 тысяч человек, обсуждался инцидент, происшедший между матросами и офицерами на миноносце «Жаркий», и вопрос о необходимости ареста и обезоружения реакционного офицерства. Здесь же было принято решение об отстранении Колчака от командования Черноморским флотом. В тот же вечер матросы под руководством «комиссии десяти» приступили к выполнению этого решения.
7 июня утром Колчак получил телеграмму от Временного правительства, в которой ему предлагалось немедленно выехать в Петроград для доклада о положении в Севастополе и на Черноморском флоте. По получении телеграммы Колчак немедленно съехал с корабля на берег и стал быстро собираться в дорогу. В ночь с 7 на 8 июня он выехал из Севастополя вместе с адмиралом Гленноном.
Изгнание Колчака и обезоружение реакционных офицеров, несомненно, явилось крупной победой революционных матросов Черноморского флота в Крыму. Временное правительство было вынуждено пойти на уступки: вместо смещенного Колчака командующим флотом был назначен контр-адмирал Лукин, пользовавшийся некоторым авторитетом у матросов.
Одновременно для расследования обстоятельств «бунта» и «наказания виновных» Временное правительство направило в Севастополь специальную комиссию из видных представителей партии эсеров и меньшевиков3. Комиссия всю вину за выступление против Колчака и реакционного офицерства попыталась свалить на делегацию балтийских матросов, находившуюся в Севастополе во время происходивших здесь событий.
Эсеры и меньшевики хорошо подготовились к делегатскому собранию, состоявшемуся в Севастополе 9 июля. Они выступили единым фронтом с кадетами и украинскими буржуазными националистами. Им удалось убедить присутствующих, что комиссия Временного правительства проводила расследование «объективно». На этом же собрании представители Временного правительства сделали сообщение о начавшемся наступлении на фронте. Обманутое лживыми демагогическими заверениями делегатское собрание приняло резолюцию о поддержке Временного правительства. Большевикам на собрании говорить не давали.
Делегатское собрание проявило неустойчивость. Это объясняется, очевидно, тем, что среди рабочих, матросов и солдат Севастопольского гарнизона еще сильны были оборонческие настроения. Многие из них наивно продолжали верить, что война после февральской революции велась по необходимости, для защиты государства, для защиты революционных завоеваний. Таких людей В. И. Ленин называл добросовестно заблуждающимися оборонцами и рекомендовал вести среди них настойчивую, терпеливую разъяснительную работу по разоблачению империалистической сущности воины.